Директор МВФ, Мишель Камдессю.
Именно эту и привезли в Москву американские «эксперты», возглавляемые Джерри Саксом. Привезли сразу же после попытки ГКЧП сохранить Советский Союз, так напугавшей США в конце августа 1991 года.
Джерри Сакс
Когда Хазбулатов, возглавлявший в те дни Верховный Совет, рассказал недалёкому Ельцину всю историю с программой «Вашингтонский консенсус» тот был удивлен. Но, Гайдар, Бурбулис, Чубайс и К°, сумели его успокоить, Ельцин упорно продолжал настаивать на верности «избранного курса».
Он продолжал настаивать на выполнении «Консенсуса» даже тогда, когда всему миру был очевиден крах этой программы - везде, где пытались его осуществить. Конечно, программа являлась мощным инструментом МВФ, ее курировал исполнительный директор МВФ, Мишель Камдессю.
Верховный Совет мешал правительству Гайдара применить «Вашингтонский консенсус» в России и пытался смягчить шоковую терапию. Кстати, термин «шоковая терапия» принадлежит польскому премьеру Бальцеровичу , который первоначально принял указанную гарвардскую «Программу» и попытался ее внедрить, но быстро отказался от нее, просчитав гибельные последствия. В результате, «большая приватизация» в Польше началась спустя более 10 лет после того, как эта страна приступила к радикальным реформам, в 2000 году. Таким образом, «Вашингтонский консенсус» не был реализован в полном объеме ни в одной стране мира, кроме России. Все это умалчивается до сегодняшнего дня.
Но правительство «реформаторов» ухватилось за эту программу, как дурень за погремушку, и началось внедрение её в жизнь. Как мы уже говорили, Верховный Совет всячески способствовал торможению дикой приватизации и ломки народного хозяйства. В частности, им было предложено разделить экономику на два сектора:
Первый сектор:
тяжелая промышленность, отдельные отрасли машиностроения, включая ВПК;
недра, добыча руд, нефти, газа и все трубопроводы;
железные дороги, базовый морской транспортный флот, речной флот, весь гражданский флот.
Эти отрасли и сферы экономики должны были сформировать государственный сектор экономики.
И второй сектор:
легкая и пищевая промышленность;
торговля - внутренняя и внешняя, отрасли машиностроения, ориентированные на производство товаров для нужд экономики и населения;
гражданское строительство, вся сфера «экономики строительства», включая лесо- и деревообрабатывающую промышленность;
производство различных стройматериалов и пр.;
производство бытовой техники (телевизионной и пр.), и многое другое, не попадающее в перечень «первой группы».
При этом важнейшим направлением приватизации рассматривался механизм стимулирования создания новых предприятий частного сектора, а не просто перевод предприятий из одного качественного состояния в другое.
По сути эти предложения - бомба под советскую экономику, но бомба более мягкая, более размытая во времени. Ибо, как говорится в старой народной сказке: сто́ит только разрешить лисичке положить хвостик на порог избушки и, глядишь, а она уже внедрила в твою избушку весь свой рыжий организм, и тебе уже тесновато с новой гостьей. А через недалёкое время вы меняетесь с ней ролями. Уже хозяйка она, а вы пляшете под музыку, которую заказывает новая мадам.
Правительство, которое претворяло в жизнь планы Вашингтона, возглавил Егор Гайдар . Он был и.о. главы правительства РФ всего 6 месяцев: июнь-декабрь 1992 года, но наворочал столько, что до сих пор разгрести не могут. Да и не пытаются.
Егор Гайдар
Гайдар был партийным журналистом-публицистом, получил экономическое образование в МГУ. Никем и ничем никогда не руководил, никакими экономическими исследованиями не занимался. Работал редактором в отделе экономики журнала ЦК КПСС «Коммунист». Затем его повысили - перевели, в 1989 году, редактором отдела экономики «Правды» - центрального органа ЦК КПСС. Гайдар стал консультантом министра финансов Валентина Павлова, который задался целью выполнить две задачи, которые, на его, Павлова, взгляд, могли решить серьезные финансово-бюджетные проблемы СССР.
Валентин Павлов
Первая задача : в 4-10 раз повысить цены на потребительские товары и продукты питания (при минимальном повышении заработной платы).
Вторая задача : «распылить» сбережения населения на счетах сберегательных касс (то есть Госбанка). Павлов исходил из вульгарной концептуальной идеи, что накопленные крупные сбережения населения (свыше 700 млрд. долл.) «давят» на бюджет, способствуют его неустойчивости.
Этот план Павлова Гайдар сумел осуществить (вместе с Геращенко) , через печатание новых денежных купюр, то есть стимулирование инфляции. Тут будет уместно вспомнить новые купюры в 200 и 2 000 целковых, выпущенные несравненной Эльвирой, нашей, Сахипзадовной.
Одним из «советчиков» этих неразумных идей и являлся Гайдар. «План Павлова» в полном объеме и был реализован Гайдаром , который Ельциным преподносился как высшее достижение реформаторской мысли!..
Конечно, никаким реформатором Гайдар не был: для него что социализм, что капитализм - понятия достаточно абстрактные, главное для него – это то, что может дать ему лично, его среде, его корпорации нахождение во Власти.
Его внедрила в ельцинскую стаю старая московская бюрократия, которая, расставшись с политической властью, мгновенно оценила ситуацию и бульдожьей хваткой вцепилась в финансово-экономический сектор в ожидании грядущей приватизации.
В силу абсолютного незнания того, что он должен был делать, возглавив финансово-экономический блок правительства, Гайдар слепо полагался на своих заокеанских советников . А они предоставляли России далеко не лучший американский товар. Так премьерство Гайдара стало ловушкой для России.
Геннадий Бурбулис
За один год своего пребывания у власти, а это почти весь 1992 год, Егор Гайдар и Геннадий Бурбулис сумели провести следующие диверсии:
- блокирование производственного процесса в масштабах всей страны и прежде всего в промышленности и сельском хозяйстве, отказ от их кредитования;
- либерализация цен на все виды изделий, в том числе на продовольствие и товары народного потребления;
- «распыление» сбережений населения на счетах сберегательных касс без каких-либо государственных обязательств.
Вашингтонский консенсус как «мыслеобразующий механизм нового этапа глобализации»
Исследователи глобализации по–разному трактуют и датируют заглавные события в общемировом сближении, отмечая подвиги Марко Поло, путешествия Магеллана, объединяющий характер первой промышленной революции. Еще Монтескье в «Духе законов» оптимистически заключает: «Две нации, взаимодействуя друг с другом, становятся взаимозависимыми; если одна заинтересована продать, то вторая заинтересована купить; их союз оказывается основанным на взаимной необходимости».
Но революционно быстрыми темпами мировое сближение осуществлялось лишь дважды.
1. В первом случае - на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков иммигранты пересекали океаны без виз. Мир вступил в фазу активного взаимосближения на основе распространения торговли и инвестиций в глобальном масштабе благодаря пароходу, телефону, конвейеру, телеграфу и железным дорогам, – перед Первой мировой войной размеры мира уменьшились с «большого» до «среднего». Британия со всем своим морским, индустриальным и финансовым могуществом была гарантом этой первой волны глобализации, осуществляя контроль над главными артериями перевозок товаров - морями и океанами, обеспечивая при помощи фунта стерлингов и Английского банка стабильность международных финансовых расчетов. Трансатлантический кабель 1866 года сократил время передачи информации между Лондоном и Нью-Йорком на неделю - в тысячу раз. А телефон довел время передачи информации до нескольких минут.
Идеологами первых десятилетий глобализации стали Р. Кобден и Дж. Брайт, которые убедительно для многих экономистов и промышленников обосновали положение, что свободная торговля необратимо подстегнет всемирный экономический рост и на основе невиданного процветания, основанного на взаимозависимости, народы позабудут о распрях. Идея благотворного воздействия глобализации на склонную к конфликтам мировую среду получила наиболее убедительное воплощение в книге Н. Эйнджела «Великая иллюзий» (1909). В ней - за пять лет до начала Первой мировой войны - автор аргументировал невозможность глобальных конфликтов вследствие сложившейся экономической взаимозависимости мира: перед 1914 годом Британия и Германия (основные внешнеполитические антагонисты) являлись вторыми по значимости торговыми партнерами друг друга - и это при том, что на внешнюю торговлю Британии и Германии приходилось 52% и 38% их валового национального продукта соответственно. Америка, Британия, Германия и Франция - утверждал Эйнджел, - теряют склонность к ведению войн: «Как может современная жизнь с ее всемогущим преобладанием индустриальной активности, с уменьшением значимости милитаризма, обратиться к милитаризму, разрушая плоды мира?»
Но в августе 1914 года предсказание необратимости глобального сближения наций показало свою несостоятельность. Первая мировая война остановила процесс экономически-информационно- коммуникационного сближения наций самым страшным образом. Выгоды глобализации уступили место суровым геополитическим расчетам, историческим счетам, уязвленной гордости, страху перед зависимостью. Скажем, российское правительство посчитало нужным специально
(и официально) указать на губительность исключительной зависимости России от торговли с монополистом в ее внешней торговле - Германией (на которую приходилось 50% российской торговли).
В 1914-1945 гг. последовало страшное озлобление и фактическая автаркия. [Автаркия (от греч. autarkeia - самоудовлетворение) – политика экономического обособления, проводимая страной, регионом, направленная на создание изолированной, замкнутой, независимой экономики, способной обеспечить себя всем необходимым самостоятельно].
Семидесятилетний период между началом Первой мировой войны и окончанием «холодной войны» был промежуточным периодом между первой и второй глобализациями. Для реанимации процесса глобального сближения понадобилось немало времени. Лишь в последние десятилетия ХХ века, после двух мировых войн, великой депрессии и многочисленных социальных экспериментов, способствовавших противостоянию социальных систем, либеральный экономический порядок, созданный в девятнадцатом веке стал возвращаться в мировую практику. В соревновании с плановой экономикой западная - рыночная система экономической организации победила, превращая мир в единую рыночную экономику.
Второе рождение (или возрождение) глобализации началось в конце 1970-х годов на основе невероятной революции в совершенствовании средств доставки глобального радиуса действия, в информатике, телекоммуникациях и диджитализации. «Смерть» пространства явилась наиболее важным отдельно взятым элементом, изменившим мир между двумя фазами, двумя периодами глобализации. Это изменило представление о том, где должны люди работать и жить; изменило концепции национальных границ, традиции международной торговли. Это обстоятельство имело такой же переворачивающий все наши представления характер, как изобретение электричества.
Вашингтонский консенсус. В начале 1980-х годов руководители трех самых мощных экономических ведомств, расположенных в американской столице – министерство финансов США, Международный валютный фонд и Всемирный банк достигли согласия в том, что главным препятствием экономическому росту являются таможенные и прочие барьеры на пути мировой торговли. Глобальной целью стало сокрушить эти барьеры. Так сформировался т. н. Вашингтонский консенсус, чья деятельность открыла ворота мировой глобализации. Собственно Вашингтонским консенсусом называют десять рекомендаций по реформированию мировой торговли, сформулированные в 1989 году американским экономистом Дж. Вильямсоном.
1. Налоговая дисциплина. Большие и постоянные дефициты бюджета порождают инфляцию и отток капитала. Государства должны свести этот дефицит к минимуму.
2. Особая направленность общественных расходов. Субсидии предприятиям должны быть сведены до минимума. Правительство должно расходовать деньги лишь в сфере образования, здравоохранения и на развитие инфраструктуры.
3. Налоговая реформа. Сфера налогооблагаемых субъектов в обществе должна быть широкой, но ставки налогов - умеренными.
4. Процентные ставки. Процентные ставки должны определяться внутренними финансовыми рынками. Предлагаемый вкладчикам процент должен стимулировать их вклады в банки и сдерживать бегство капиталов.
5. Обменный курс. Развивающиеся страны должны ввести такой обменный курс, который помогал бы экспорту, делая экспортные цены более конкурентоспособными.
6. Торговый либерализм. Тарифы должны быть минимальными и не должны вводиться на те товары, которые способствуют (как части более сложного продукта) экспорту.
7. Прямые иностранные капиталовложения. Должна быть принята политика поощрения и привлечения капитала и технологических знаний.
8. Приватизация. Должна всячески поощряться приватизация государственных предприятий. Частные предприятия обязаны быть более эффективными хотя бы потому, что менеджеры заинтересованы непосредственно в более высокой производительности труда.
9. Дерегуляция. Излишнее государственное регулирование порождает лишь коррупцию и дискриминацию в отношении субподрядчиков, не имеющих возможности пробиться к высшим слоям бюрократии. С регуляцией промышленности следует покончить.
10. Права частной собственности. Эти права должны быть гарантированы и усилены. Слабая законодательная база и неэффективная юридическая система уменьшают значимость стимулов делать накопления и аккумулировать богатства.
Идеи «вашингтонского консенсуса» стали основой либерального фундаментализма 1990-х годов. Приступившие к реформации своей экономики и экономической политики правительства развитых, развивающихся и стран переходной экономики получили своего рода предписание. Это, по сути, и был тот самый «золотой корсет», о котором речь будет идти ниже. Термин «вашингтонский консенсус» приобрел особое значение и начал собственную жизнь - особенно в свете крушения советской системы. Шли поиски сугубо альтернативных социалистическому централизму идей и «ложка оказалась к обеду». Как пишет главный редактор журнала «Форин полиси» М. Наим, «важной функцией каждой идеологии является функционировать в качестве «мыслеобразующего» механизма, который упрощает и организует то, что часто является сбивающей с толку хаотической реальностью».
Поиски такой схемы были облегчены самим уверенным тоном (консенсус), предначертательным характером его постулатов, его директивной уверенностью, местом рождения - Вашингтоном, столицей победоносной империи. Потребность в новоприобретенном, рыночно-ориентированном администрировании для сглаживания болезненного эффекта экономических реформ, требуемых консенсусом, равно как и отсутствие достойной доверия альтернативы (которую так и не представила дискредитированная оппозиция) также содействовали вознесению репутации «вашингтонского консенсуса», его элана. Если бы всего этого было бы недостаточно, то в ход пошла бы неукротимая настойчивость Международного валютного фонда (МВФ) и Всемирного банка, чьи займы были обусловлены именно в духе идей «вашингтонского консенсуса». [Международный валютный фонд (МВФ) – международная валютно-финансовая организация, созданная в 1944 г. для содействия развитию международной торговли и валютного сотрудничества Капитал МВФ образуется из взносов стран-членов в соответствии с устанавливаемой для каждой страны квотой].
Стал очевидным новый характер глобализационных процессов. Мир в конце ХХ века решительно уменьшился. За последние тридцать лет реактивная авиация сблизила все континенты. Произошло то, что именуют политическим триумфом западного капитализма. В 1975 году только восемь процентов мирового населения жили в странах с либеральным свободнорыночным режимом, а прямые заграничные инвестиции в мире равнялись 23 миллиардам долларов (данные Всемирного банка). К концу века численность населения, живущего в свободно рыночных, либеральных режимах достигла 28 процентов, а объем внешних инвестиций достиг 644 миллиардов долларов. По мере завершения двадцатого века более отчетливо, чем прежде проявило себя то правило, что мировое разделение труда, экспорт правит миром. Мировой экспорт полвека назад составлял 53 млрд долл США, а в конце ХХ века - около 7 трлн долл США.
В этих странах править жизнью стала информатика. В мире около двух с половиной сот миллионов компьютеров (из низ примерно 90 процентов - персональные). Их численность в мире растет примерно на 20 тысяч единиц ежегодно. Объем информации на каждом квадратном сантиметре дисков увеличивался в среднем на 60% в год, начиная с 1991 года. Особенностью глобализации стала компьютеризация, миниатюризация, диджитализация, волоконная оптика, связь через спутники, Интернет.
Новыми хозяевами жизни стали столпы мировой информатики. Одна лишь производящая компьютерные программы компания «Микрософт» производит ныне богатств больше, чем гиганты «Дженерал моторс», «Форд» и «Крайслер» вместе взятые. А личное состояние президента «Микрософта» Б. Гейтса бросило вызов самому смелому воображению.
Еще более жестко чем прежде проявил себя тот факт, что производительные силы современного мира принадлежат крупным компаниям-производителям, тем многонациональным корпорациям (МНК), полем деятельности которых является вся наша планета. В современном мире насчитывается около двух тысяч МНК, которые распространяют свою деятельность на шесть или более стран.
Прежний зенит и нынешний надир идеологии. Что действительно бросается в глаза - это то, что первая глобализация на протяжении девятнадцатого и начала двадцатого века породила огромную волну возмущения «темными сатанинскими мельницами» так называемого прогресса, обернувшегося дарвиновским выживанием сильнейшего. Коммунистический манифест еще в
1848 году дал столь убедительную для многих характеристику первой фазы глобализации: «Постоянная революционизация производства, непрекращающееся изменение всех социальных условий, постоянная неопределенность и возбуждение отличают буржуазную эпоху от всех прежних эпох. Все устоявшиеся, замороженные отношения с их потоком старых и освященных традициями предрассудков и предвзятых мнений сметены, все новообразованные - устарели еще до начала своего утверждения. Все, что казалось столь прочным, теряет свою форму и плавится, все священное профанируется, и человек в конечном счете вынужден в холодном свете разума оценивать реальные условия жизни и свое отношение к этому миру». На арену общественной жизни немедленно вышли социальные силы, организовавшиеся в политические партии и движения, одержавшие, начиная с 1899 года мирные парламентские победы во Франции, Скандинавии, Италии, Германии, Британии и др. странах, а также с 1917 по 1961 гг. – вооруженные победы в столь различных странах, как Россия, Китай, Куба. Эти силы разрушили старый порядок, смели с лица Земли почти все прежние иерархии, перекроили карту мира, изменили соотношение мирового могущества.
Ничего подобного не произошло в ходе второй – современной – глобализации. В 1961 году Фидель Кастро, надев военную форму, объявил о своих коммунистических убеждениях. А в январе 1999 года он, в штатской одежде, открыл конференцию по глобализации, на которую были приглашены теоретические «отцы» глобализации и ее практические деятели - экономист
М. Фридман и финансист Дж. Сорос. Силы сопротивления показали свое недовольство демонстрациями на сессиях МВФ, Всемирного банка, Всемирной торговой организации, на всемирной конференции по окружающей среде в Сиэтле, Праге, в Гааге, но организованного массового отпора насильственного характера вторая глобализация не получила. Почему? Ответ сводится к тому, что оппозиция - страдающая сторона - не выдвинула приемлемой, привлекательной, вызывающей массовое объединение альтернативы.
Что мы видим сейчас? Предоставим слово газете «Нью-Йорк Таймс»: «Только одно можно сказать об альтернативах - они не работают. К этому выводу пришли даже те люди, которые живут в условиях отрицательных последствий глобализации. С поражением коммунизма в Европе, в Советском Союзе и в Китае - с крушением всех стен, которые защищали эти системы - эти народы, испытывающие жестокую судьбу в результате дарвиновской брутальности свободнорыночного капитализма, не выработали цельной идеологической альтернативы. Когда встает вопрос, какая система сегодня является наиболее эффективной в подъеме жизненных стандартов, исторические дебаты прекращаются. Ответом является: капитализм свободного рынка. Другие системы могут более эффективно распределять и делить, но ни одна не может больше производить... Или экономика свободного рынка, или Северная Корея».
«Вашингтонский консенсус»
Данная модель стала господствовать в мировой экономике в 1980-х гг. после прихода к власти Рональда Рейгана в США и Маргарет Тэтчер в Великобритании. Носителями этой идеологии являлись ТНК, которые к началу 1980-х гг. набрали огромную финансовую и экономическую мощь. Об их мощи можно судить, хотя бы по тому факту, что в конце 1970-х гг. они предложили правительству Франции убраться из Парижа в Лион, т.к. хотели сделать Париж столицей ТНК. Возмущенное такой наглостью правительство Франции не позволило им сделать Париж своей столицей, и фактической столицей «империи ТНК», или как ее называет Линдон Ларуш «Британской империи» стал Лондон, а «мозгом» - Уолл-стрит.
В 1989 году эта модель экономического развития была оформлена в виде идеологической доктрины под названием «вашингтонский консенсус». Автор этого выражения, Джон Вильямсон, экономист Института международной экономики в Вашингтоне, включал в эту доктрину макроэкономическую стабилизацию, микроэкономическую либерализацию и открытие внутреннего рынка для иностранных инвестиций и свободного перемещения капиталов. Но после десятилетнего «опыта» внедрения доктрины «вашингтонского консенсуса» по всему миру бывший главный экономист программы ООН по вопросам развития Изабелл Грюнберг сформулировала принципы этой доктрины следующим образом:
- политика предложения страны на продажу, направленная на привлечение инвесторов;
- сокращение до крайнего минимума программ социального развития, превращение систем здравоохранения и образования в набор услуг, предоставляемых на платной основе;
- поддержание стабильности национальной денежной единицы, приносящей выгоду исключительно обладателям капитала и направленной против обездоленных слоев населения;
- ограничительная денежная политика, выгодная богатым;
- создание валютных резервов, в качестве гарантий для иностранных инвесторов вопреки потребностям национальной экономики;
- полная свобода («либерализация») передвижения капиталов по всему миру;
- приватизация и превращение всех ресурсов в предмет купли-продажи;
- налоговые реформы, направленные на перенос налогового бремени на наиболее бедные слои населения.
Доктрина «вашингтонского консенсуса» легла в основу реформ в Латинской Америке, Восточной Европе, России и в странах Азии, за исключением, пожалуй, Китая. Главными проводниками этой доктрины стали Международный валютный фонд (МВФ) и Всемирный Банк (ВБ), которые выдавали кредиты нуждающимся странам только при условии безусловного соблюдения принципов «вашингтонского консенсуса». В результате их «бурной деятельности» многие страны Азии и Латинской Америки в 1990-2000-х гг. прошли через дефолты и тяжелейшие кризисы. И не случайно бывший главный экономист ВБ и Нобелевский лауреат Джозеф Стиглиц утверждал, что именно политикой "вашингтонского консенсуса" был порожден азиатский финансовый кризис второй половины 1990-х гг.
И российский дефолт 1998 года был так же закономерным результатом проведения в России экономической политики, основанной на рецептах «вашингтонского консенсуса». Даже такой апологет «вашингтонского консенсуса» и специалист по реформированию российской экономики, как Жак Сапир, усомнился в ее эффективности: «Результаты макроэкономических реформ в России не совпали с предсказаниями, которые делались в процессе составления программ и рекомендаций… Необходимо подвергнуть критическому пересмотру и всю совокупность рекомендаций и требований «вашингтонского консенсуса». Сравнение стандартной макроэкономики и реальности ставит адептов этой экономической парадигмы в крайне сложное положение. Речь идет о необходимости пересмотра ее фундаментальных теоретических оснований».
Но МВФ в соответствие с доктриной «вашингтонского консенсуса» и в интересах мирового капитала «рекомендовал» слаборазвитым и развивающимся странам, а также странам с переходной экономикой не создавать свои национальные финансовые системы, а привязаться к покупке иностранной, главным образом американской, валюты. Специалисты называют это currency board или так называемое валютное правление. Впервые оно было применено во французских и английских колониально зависимых странах, когда метрополия разрешала колонии печатать деньги только под экспорт товаров в метрополию. Через этот механизм валютного правления зависимая страна привязывалась к рынку страны доминирующей, и таким образом, доминирующая страна так структурировала экономику колонии, чтобы она работала исключительно на нее.
Под давлением МВФ и западных кредиторов в последние два десятилетия эта модель валютного правления была навязана и России. Если мы посмотрим, как формировалась и формируется до последнего времени денежная политика России, то увидим, что главный канал рублевой эмиссии – это покупка иностранной валюты. Банк России печатал деньги, стимулируя при этом инфляцию, не под потребности национальной экономики, а исключительно для выкупа поступающей в Россию иностранной валюты. Причем выкупленную валюту он отправлял на «хранение» в те же западные страны, вместо того, чтобы на базе этих «длинных» денег формировать свою собственную национальную финансовую систему.
Такой политикой Банк России вынуждал российские банки и корпорации занимать деньги для своего развития на Западе. А в условиях рынка экономика идет туда, откуда приходят деньги. Если деньги приходят из-за границы, хотя они и печатаются в виде рублей, но под поступление иностранной валюты – значит, экономика идет туда, куда нужно внешним центрам влияния. Именно поэтому у нас структура экономики – сырьевая. А она и не может быть никакой иной, пока российская экономика развивается (в последнее время со знаком минус) в соответствие с принципами «вашингтонского консенсуса», т.к. западные «метрополии» не хотят видеть в России конкурента, а исключительно поставщика сырья.
Разговоры же о превращении рубля в резервную валюту – это просто пустопорожняя болтовня, пока в России не будет создана суверенная национальная финансовая система. И пока не будет разорвана пуповина, связывающая российскую экономику с «империей ТНК» и господствующей монетарно-либеральной моделью экономического развития. Проводниками и идеологами «вашингтонского консенсуса» в России являются Гайдар, Чубайс, Кудрин, Игнатьев, Набиуллина, Улюкаев, Дворкович и другие. И пока они будут определять российскую экономическую и финансовую политику, она будет исключительно сырьевой и никакой другой быть не может по определению, чтобы публично не говорили «Гайдар и его команда».
«Пекинский консенсус»
В последние годы в качестве альтернативы "вашингтонскому консенсусу" все чаще называют Китай, которому удалось добиться фантастических темпов экономического роста, избежать политической нестабильности и, несмотря на мощнейшее давление США и МВФ, сохранить свою финансовую систему под суверенным контролем. Именно на Китай все чаще указывают те, кого ход реформ в Восточной Европе, России, Азии и Латинской Америке убедил, что рост экономики возможен не только под эгидой США и МВФ, но и при участии и под контролем собственного государства. Сегодня на их сторону встали ООН и ЮНКТАД, которые считают, что правительствам нужно поддерживать инновации, усиливать промышленную политику, поддерживать выход национального бизнеса на международную арену.
"Рыночные реформы, проводившиеся в большинстве развивающихся стран начиная с 1980-х годов, не оправдали ожидания",- говорится в ежегодном докладе Конференции ООН по торговле и развитию (ЮНКТАД). Идеология этих реформ ограничивала "спектр инструментов стимулирования роста, доступных правительствам развивающихся стран". Поэтому последним предлагалось брать пример с Китая, а под эпохой "вашингтонского консенсуса" подводилась жирная черта.
Китайскую же модель отличает ведущая роль государства в экономике, опережающий рост промышленности, резкое сокращение бедности, повышенное внимание к развитию науки и образования. Эти черты, позволяющие характеризовать китайскую модель экономического развития, как пример удачной модернизации, дали основание для появления выражения «Пекинский консенсус», которое принадлежит бывшему редактору журнала «Тайм» Джошуа Рамо. А в мае 2004 года Лондонским центром международной политики был опубликован доклад под названием "Пекинский консенсус". В этом докладе речь шла уже не только об эффективности "китайской модели", но и о ее кардинальном отличии от принципов «вашингтонского консенсуса», который исходил из желания сделать счастливыми банкиров и топ-менеджеров международных корпораций, а "пекинский консенсус" стремится добиться справедливого роста в интересах простых людей.
Появление доклада символизирует исключительную привлекательность китайского опыта, «изучать который спешат специальные команды экономистов из таких разных стран, как Таиланд, Бразилия и Вьетнам». Изучением и распространением китайского опыта занимаются многие развивающиеся страны Азии, Африки, Арабского мира и Латинской Америки. Его цель – рост при сохранении независимости от мирового капитала; отличительные черты – "решительное стремление к инновациям и экспериментам" (специальные экономические зоны), "защита государственных границ и национальных интересов", "накопление инструментов асимметричной силы" (в виде сотен миллиардов долларов валютных резервов) и т.д.
Китай в ходе рыночных реформ практически добился и макроэкономической стабильности, и активизации субъектов хозяйства, и внушительных внешнеэкономических успехов. Но этим достижения страны не исчерпываются: на деле в КНР реализована инвестиционная, а не монетарно-либеральная модель развития с очень высокими темпами роста и нормой накопления. Не торопятся в Китае и с переходом к конвертируемости национальной валюты по счетам движения капитала. При этом жэньминьби («народные деньги») являются одной из самых устойчивых мировых валют с превосходным реальным обеспечением, а финансовым спекуляциям противостоит достаточно эффективная система мониторинга рынков.
Важной частью Пекинского консенсуса становится выдвижение на первый план идеи социальной справедливости, а это в экономической части предусматривает повышение доли ВВП, перераспределяемой государством и усиление его контроля над крупным частным капиталом, но не исключающего и государственно-частного партнерства. Госсектор в КНР представлен ключевыми и наиболее доходными отраслями: в него входит 80% добывающей промышленности, 75% энергетики, 86% финансов и страхования, 84% услуг транспорта и связи, полностью выпуск сигарет и т.д. В парке промышленного оборудования Китая доля собственно китайского производства составляет около 70%, а среди импортных средств производства преобладает японская и германская техника (доля же США всего 4%).
Интересно отношение Китая и к процессу «глобализации»: с одной стороны, это мировая экономическая война, от которой никуда не денешься, с другой – взаимодействие, в котором выгоду получают обе стороны. Участие в глобализации, таким образом, ни в коей мере не означает полной либерализации внешнеэкономической сферы, в которой у КНР к тому же очень высока непосредственная доля госсектора (порядка 65% – с учетом доли государства в предприятиях с иностранными инвестициями). Более того, Китай в последнее время сокращает льготы зарубежным инвесторам - сессией ВСНП в марте 2007 г. унифицированы налоги для иностранных и национальных предприятий. При этом важно, что глобализация рассматривается как внешний по отношению к Китаю процесс. Участвуя в нем, страна, во-первых, остается сама собой, а во-вторых, способна внести в глобализацию определенные коррективы, «стимулировать создание справедливого и рационального нового международного политического и экономического порядка».
Причем КНР делает упор на процессе регионализации (АСЕАН, ШОС и т.д.), т.к. глобализация и регионализация в чем-то дополняют, а в чем-то противоречат друг другу. Если глобализация предполагает образование единой глобальной экономики и основанного на ней господства сильнейшей державы (однополярного мира), то экономическая регионализация влечет за собой создание нескольких взаимодействующих и конкурирующих группировок, служащих фундаментом для многополюсного управления мировой экономикой. ВТО при этом отодвигается на второй план. Примерно та же участь должна постигнуть МВФ и Мировой банк. Проще говоря, основные институты «вашингтонского консенсуса» в Азии уже никому особенно и не нужны.
Сколько существует
глобальная экономика, столько и
бьются передовые аналитические
умы над проблемами ее оптимизации.
Экономическая «кухня» время
от времени пополняется очередными
«фирменными» рецептами, которым всякий
раз приписывается абсолютная эффективность
и универсальность. Одним из таких рецептов
в XX веке стал вашингтонский консенсус.
Некоторые аналитики увязывают с ним первопричины
разразившегося впоследствии мирового
экономического кризиса.
Модель вашингтонского
консенсуса получила макроэкономический
статус в восьмидесятые годы XX столетия
после прихода к власти в США Рональда
Рейгана, а в Великобритании – Маргарет
Тэтчер. Распространителями новой экономической
идеологи тогда стали транснациональные
корпорации (ТНК) – крупные компании и
объединения, имеющие зарубежные активы
и способные оказывать существенное влияние
на те или иные сферы экономики в международном
масштабе.
и т.д.................
Вашингтонский консенсус как термин был предложен американским профессором Джоном Уильямсоном в конце 80-х годов XX века совместно со специалистами МВФ и представлял собой программу рекомендательного характера по выходу из экономического кризиса для стран Латинской Америки, которые погрязли в долговых обязательствах перед американскими банками. В 90-е годы подобной экономической политики придерживались некоторые страны Восточной Европы и Прибалтики.
Правила и идеи Вашингтонского консенсуса
Вашингтонский консенсус предполагал перечень экономических мероприятий, таких как:
- активизация внешней торговли путем уменьшения пошлин на импорт,
- выделение в структуре расходов государства приоритетных направлений (образование, развитие инфраструктуры и здравоохранение),
- формирование кредитных ставок, отражающих реальную ситуацию на финансовом рынке,
- курс на приватизацию предприятий всех отраслей экономики,
- минимизация бюджетного дефицита,
- плавающий курс национальной валюты,
- создание положительного инвестиционного климата,
- сокращение вмешательства государства в экономику,
- уменьшение налогового бремени путем снижения ставок налогообложения,
- признание неприкосновенным права собственности.
Глава МВФ, выступил с заявлением, что консенсус с его упрощёнными экономическими представлениями и рецептами рухнул, став причиной кризиса 2008-2009 гг.
Результаты Вашингтонского консенсуса
Оппоненты данного курса выдвигают свое видение последствий данной политики:
- сворачивание ряда социальных программ и увеличение налогового бремени на бедные слои населения,
- снижение финансирования мероприятий по охране окружающей среды и экологии,
- торможение развития промышленности и поощрение спекулятивных операций путем повышения процентных ставок,
- зависимость от доллара США курса национальной валюты,
- приватизация всех отраслей экономики, в том числе сфер с монопольным влиянием, что позволяет монополиям бесконтрольно повышать цены,
- сокращение денежной массы в обороте и как следствие — появление дефицита наличности,
- снижение уровня заработных плат и ограничение прав профсоюзов.
Мнение: вашингтонский консенсус в реальности долларизирует экономики, способствует под эгидой западных . Возможно, это не так уж и плохо — мир становится связанным, меньше поводов для конфликтов.
Долларизация происходит благодаря экспансии, росту кредитования. Однако когда население развитых стран закредитовано, все рынки (включая самые чёрные) уже долларовые, и нет места для экспансии — наступает коллапс Вашингтонского консенсуса.
Чтобы спасти доллар необходимо сократить эмиссию, что Обама и сделал в 2014. У транснациональных компаний — кризис ликвидности. Где взять деньги? Серия девальваций валют в основном развивающихся стран. Но это только отсрочило ситуацию.
Для стран, в которых запущен этот механизм, это по сути — есть где она работает, но чаще результаты весьма плачевны.
Ряд мер Вашингтонского консенсуса лег в современные условия кредитования, которые выдвигает для потенциальных заемщиков.
Консенсус снижает роль государства в экономике, в периоды кризисов это не всегда хорошо, поскольку консолидация рынка (которую может организовать крупный институт, например гос. власть) может способствовать скорейшему восстановлению.
Есть мнение, среди , что ВК — это способ импортировать в страну революцию. Так повлияли на СССР, но не смогли обрушить Китай. Кроме того через меры, введённые в рамках консенсуса средства из стран выкачиваются в США.
Вашингтонский консенсус — понятие, которое должно быть известно многим людям, интересующимся макроэкономическими процессами. Однако, к сожалению, на практике мало кто знает, что именно оно означает, с какими именами связано, а также какой путь понимания общественностью прошло.
Давайте же разберемся в нем для того, чтобы в дальнейшем не испытывать каких-либо сложностей, отвечая на вопрос — , и как с ним связан мировой кризис.
Вашингтонский консенсус — что это
По данным понятием понимают тип политики, рекомендованный переживающим кризис странам. Изначально он представлял собой только свод правил, разработанных одним крупным экономистом — Джоном Уильямсоном.
Его труд, однако, ориентирован был далеко не на все страны, оказавшиеся в затруднительном положении, а именно на Латинскую Америку. Данный документ затрагивал целый ряд корректив, которые желательно внести в экономику для ее быстрого и легкого перехода к рыночной модели.
В частности речь шла о:
В целом же именно Вашингтонский консенсус в дальнейшем и был принят в более широком его значении как ряд мер, который позволяет отойти от значительного влияния государства на рыночные процессы и передать их практически полностью во власть непосредственным участникам рынка.
Успех, который имел вашингтонский консенсус после обнародования, во многом объясняется тем, что именно в этот период фактически надломилась плановая система республик СССР.
Тезисы о необходимости обеспечить плавный переход экономики с планового варианта на рыночный были очень созвучны Вашингтонскому консенсусу, потому и воспринят он был столь хорошо.
И только через некоторое время появилась возможность трезво оценить, были ли данные тезисы столь продуманными, дальновидными, надежными, либо же нет.
Насколько эффективной оказалась система
Несмотря на то, что на момент провозглашения данная теория в целом была достаточно своевременна и прогрессивна, опыт показал, что доработана она все же не была. Первая же практика применения предложенных догм продемонстрировала их неспособность справляться с проблемами на местах.
Конечно, во всех странах это проявлялось по-своему, но привело практически к одному и тому же результату — собственно, провалу доктрины. Однако оценить здраво это могут только наши современники и только в плане исторической ретроспективы.
Тогда же такой поворот событий был не столь очевидным. Как же так могло получиться, что надежная на первый взгляд доктрина не принесла вполне ожидаемой пользы?
Придуманная в 1989-м году методика не могла учитывать тех метаморфоз, которые претерпела мировая экономика непосредственно после развала Союза. И хотя для стран этого конгломерата она также могла бы быть очень полезной, должного влияния она уж тем более не оказала.
Помощи в становлении экономики молодых стран она не принесла. Своеобразную точку в данной методике поставил . Именно в этот период предложенные догмы оказались бессильными справиться с навалившейся на финансовые системы многих предприятий нагрузкой.
Уже в 2011 году появляются довольно острые критические пассажи, адресованные такому документу. В частности, представители МВФ характеризовали видение экономических механизмов в данной парадигме как упрощенных, слишком уж однобоких.
То же самое оппоненты говорили и о тех рецептах, которые Вашингтонский консенсус предлагал странам для выхода из .
В качестве лучшего проверочного фактора для подтверждения тезиса о неспособности постулатов этого консенсуса решать реальные проблемы экономисты, разумеется, приводили нынешнее состояние стран с переходным типом экономики, которые не смогли выйти из своего затруднительного финансового положения, используя такие нормы.
Разумеется, были в данном положении и такие проблемы, однако же утрировать их все же не надо. В целом ведь доклад содержал очень много правильных, разумных позиций.
А вот главной проблемой Вашингтонского консенсуса был скорее тот аспект, что страны, им руководствующиеся, брали его без поправок на свою внутреннюю ситуацию. Ведь вполне вероятно, что сделай они такую поправку, ситуация могла бы обернутся совершенно по-другому.
В целом же Вашингтонский консенсус можно считать достаточно интересным документом своего времени. И пусть он не смог оправдать себя в более позднюю, будем говорить откровенно — совсем уже другую эпоху, внимания он, конечно, заслуживает.
Ведь некоторые его тезисы при современном осмыслении с учетом имеющегося уже теперь , могут быть очень полезны для стран, которые развиваются сегодня.
Эти рекомендации были разработаны в 1990 году, сразу после падения Берлинской стены, и их появление связывают с американским экономистом Джоном Уильямсоном. Заповеди консенсуса требуют среди прочего либерализации торговли, потоков прямых иностранных инвестиций, дерегуляции и приватизации. Каждый новый пункт приветствовался как окончательное решение проблемы экономической отсталости отдельных стран. Однако этого не произошло. В чем же причины?
Однажды, перед лекцией в городе Аруше в Танзании, ко мне подошел танзанийский генерал, член парламента. «Я прочел ваш доклад, и у меня только один вопрос, - сказал он серьезно. - Они нарочно не дают нам развиваться?» Я как раз собирался рассказать о своем видении глобализации и свободной торговли членам парламента Восточной Африки (объединенный парламент Кении, Уганды и Танзании), представлявшим страны, где глобализация привела скорее к примитивизации, чем к модернизации. Крепкий веселый генерал завоевал мое уважение еще на утренней сессии. Собрание происходило в большой палатке на бывшей кофейной плантации, которая из-за падения цен на кофе стала неконкурентоспособной даже при тех крошечных деньгах, которые платили ее работникам. Большая часть немногих предприятий, которые развились в регионе после получения независимости, погибли под воздействием перестройки Всемирного банка и МВФ. Нас окружали безработица и бедность.
Набором рекомендаций, приведших к результатам, о которых говорил танзанийский генерал, был так называемый Вашингтонский консенсус . Эти рекомендации были разработаны в 1990 году, сразу после падения Берлинской стены, и их появление связывают с американским экономистом Джоном Уильямсоном. Заповеди консенсуса требуют среди прочего либерализации торговли, потоков прямых иностранных инвестиций, дерегуляции и приватизации. Реформы Вашингтонского консенсуса на практике стали синонимичны неолиберализму и рыночному фундаментализму.
Вашингтонский консенсус развивался по следующему пути, причем каждое новое открытие приветствовалось как окончательное решение проблемы экономической отсталости отдельных стран:
«Приведите в порядок цены».
«Приведите в порядок право собственности».
«Приведите в порядок институты».
«Приведите в порядок управление».
«Приведите в порядок конкурентоспособность».
«Приведите в порядок инновации».
«Приведите в порядок предпринимательство».
«Приведите в порядок образование».
«Приведите в порядок климат».
«Приведите в порядок болезни».
1. «Приведите в порядок цены»
Первый пункт Вашингтонского консенсуса, утвержденного в 1990 году, можно сформулировать как «Приведите в порядок цены». В мае того же года Сантьяго Рока стал главным советником по экономическим вопросам Альберто Фуджимори, кандидата в президенты Перу. Фуджимори гораздо больше, чем его оппонент Марио Варгас Льоса подчеркивал необходимость защитить бедных от бушующей инфляции.
В июле 1990 года, незадолго до инаугурации, кандидат в президенты Перу Альберто Фуджимори отправился в Вашингтон. Обратно он вернулся другим человеком: общественные проблемы его не волновали. Мы в шутку спрашивали друг друга, каким пыткам американцы подвергли Фуджимори. Было вот что: Фуджимори пообещали, что если он откажется от государственного вмешательства в экономику, сократит государственный сектор и приведет в порядок цены, то обо всем остальном позаботится рынок. Однако в случае Перу на пути рынка было два серьезных препятствия: инфляция и партизаны (герильяс). Фуджимори приказал избавиться от обоих препятствий. В итоге инфляция упала с уровня 7469% в 1990-м до 6,5% в 1997 году, а партизан в стране почти не стало. Победа Фуджимори обошлась ему дорого, но зато теперь к обедневшему народу Перу должно было прийти богатство, которое вознаградило бы его за все лишения.
Однако этого не произошло. Исчезновение промышленности свело реальную зарплату к минимуму, как когда-то предсказывал Давид Рикардо. Бедные крестьяне не стали получать больше денег за свои продукты. В сущности, важной политической задачей стало удержание зарплат и цен на низком уровне - так удавалось контролировать инфляцию. Затем последовал небольшой рост ВВП, который не привел к увеличению реальной зарплаты: деньги пошли на прибыль и на финансовый сектор. Экономическая ортодоксия началась в Перу в 1970-е годы и стоила стране очень дорого: доход среднестатистического перуанца сократился вдвое. Привести в порядок цены оказалось недостаточно; исправленные цены только вывели страну на еще худший уровень бедности.
2. «Приведите в порядок право собственности»
При капитализме необходимы надежные права собственности. Поскольку в бедных странах институт собственности заметно менее развит, главной причиной неразвитости была назначена нехватка имущественных прав. Иными словами, не капитализм был причиной бедности периферийных стран; просто бедные страны не были достаточно капиталистическими.
Попытка изолировать отдельные черты рыночной экономики, вместо того чтобы взглянуть на картину в целом, т. е. упражнение в решении проблем по одной, сбивает нас с толку, не проливая свет на проблему бедности. В Венецианской республике право собственности существовало еще 1000 лет назад. Первый кадастровый реестр появился в Венеции в период 1148-1156 годов. Производство венецианцев, в отличие от производства охотников и собирателей, принесло с собой необходимость урегулировать права собственности. Эти права собственности не создавали капитализм или экономическое развитие; это был институт, созданный определенной системой производства для удобства функционирования.
Эрнандо де Сото, перуанский экономист прославился, призывая государство формально защищать право собственности. Однако, как показали исследования, если дать бедным латиноамериканцам право собственности на их дома, многие из них эти дома продадут, чтобы купить на вырученные деньги продукты или лекарства. В этой новой ситуации они часто становятся жертвами мошенников. Право собственности при отсутствии экономического развития может сделать ситуацию хуже, чем она была до капитализма, когда благодаря отсутствию права собственности любой может построить себе дом на общей земле. Право собственности, необходимое в развитой экономике, в бедной стране может привести к появлению бездомных. Кроме того, оно создает больше препятствий для того, чтобы бедняки завели свой дом, чем докапиталистическое общество, к которому принадлежат городские мигранты.
3. «Приведите в порядок институты»
После того как было выделено особое значение права собственности, второй пункт Вашингтонского консенсуса был расширен: были включены другие институты. Институциональная экономическая теория, определявшая развитие экономической науки в Америке с конца XVIII века до окончания Второй мировой войны, представляла оппозицию английской неоклассической традиции.
Термин « институты » крайне широкий: он включает человеческие соглашения - от нравственных норм и традиции праздновать Рождество или Рамадан до создания парламентов или конституций. Ха-Джун Чан и Питер Эванс дали такое определение: «Институты - это систематические паттерны общепринятых ожиданий, само собой разумеющихся предпосылок, принятых норм и привычек взаимодействия, которые оказывают заметное влияние на формирование мотивации и поведения групп взаимосвязанных общественных акторов. В современных обществах они, как правило, воплощаются в форме управляемых организаций, у которых есть формальные правила и право применять принудительные санкции (например, правительство или фирмы)». Как и право собственности, институты сами по себе не могут считаться источниками экономического развития.
Благодаря торговле с дальними странами, куда надо было отправлять караваны верблюдов или торговые суда, появился институт страхования . Племена охотников и собирателей вряд ли использовали бы страхование. Чтобы понять развитие, необходимо по заслугам оценить рост знаний и производительности, который создают новые технологии и новые способы производства. Институциональные изменения, к которым приводят смены форм производства, важны, но вторичны. Институты, как и капитал, сами по себе не имеют ценности. Как и капитал, институты - это строительные леса, которые поддерживают производственную структуру страны в период роста.
Институты и способ производства общества рождаются одновременно. Институты невозможно изучать отдельно от технологической системы, которая создала в них потребность и породила их. Сегодня значимость одной стороны уравнения - институтов, взятых в изоляции в качестве инструментов создания развития, переоценивается, искажая наше понимание экономического и институционального развития.
4. «Приведите в порядок управление»
Во время триумфального начала 1990-х годов снижение роли государства было неотъемлемым условием Вашингтонского консенсуса. Слова государство и правительство стали почти ругательными. Однако чем больше проходило времени, тем больше государство и правительство возвращались в свою прежнюю роль. Всемирный банк определяет управление как применение политической власти и использование институциональных ресурсов для решения проблем и задач общества. Примерно этим же раньше занимались государство и правительство.
На мировом уровне управление часто приводит страны к банкротству. Дляпредрасположенных к банкротству стран характерны среди прочих следующие черты:
малое количество отраслей с возрастающей отдачей или их полное отсутствие;
недостаточное разделение труда;
отсутствие среднего класса горожан, а с ним и политической стабильности;
отсутствие экономически независимого класса ремесленников;
экспорт сырьевых товаров;
сравнительное преимущество в поставке на мировой рынок дешевой рабочей силы;
малый спрос на квалифицированный труд в сочетании с низким уровнем образования;
утечка мозгов.
В таких странах часто возникает особый вид регионализма, который в Латинской Америке называется словом caudillismo . Экономические структуры, которые объединяют успешное национальное государство, в таких странах слабо развиты или отсутствуют.
В ранних демократических государствах классы ремесленников и промышленников получили большую политическую власть, чем знатные землевладельцы. Особенно интересен случай Флоренции, где был традиционно силен класс богатых землевладельцев. Во Флоренции corporazioni (гильдии) и горожане боролись за власть между собой, однако вместе они очень рано (в XII-XIII веках) вытеснили из политики семьи богатых землевладельцев, которые потом веками беспокоили Флоренцию, образуя союзы с другими городами.
Сегодня мощная связь между продвинутой индустриализацией и демократией признается по-прежнему. Однако никто сегодня не признает, что, во-первых, от экономического строя (городских ремесел и промышленных отраслей) зависит политический строй, а не наоборот; во-вторых, что промышленность ни в одной стране не появилась без того, чтобы ее осознанно строили, охраняли и стремились к ней. Создание и защита промышленной деятельности есть создание и защита демократии.
5. «Приведите в порядок конкурентоспособность»
Термин « конкурентоспособность » вошел в моду в начале 1990-х годов, но вначале считался крайне сомнительным. «Понятие конкурентоспособности страны, - писал Роберт Райх в 1990 году, - это один их редких терминов общественного дискурса, которые из туманных становятся сразу бессмысленными, без какого-либо промежуточного периода».
На уровне фирмы термин «конкурентоспособность» довольно прямолинеен. Это способность фирмы расти, соревноваться и быть прибыльной на рынке.
Брюс Скотт, профессор Гарвардской школы бизнеса, сформулировал такое определение: «Конкурентоспособность страны можно определить как степень, до которой в условиях открытого рынка страна способна производить продукты и услуги, которые могли бы конкурировать с зарубежными, и при этом сохранять и увеличивать свой внутренний реальный доход».
Таким образом, конкурентоспособность обозначает процесс, который способствует обогащению людей и стран путем увеличения их реальных зарплат и доходов. Однако, например, в Уганде этот термин использовался для защиты противоположной стратегии - снижения зарплат. Текстильные заводы, привлеченные в Уганду «Актом об экономическом росте и торговых возможностях в странах Африки» (договоренностью между США и Африкой о размещении в Африке заводов по сборке готовых деталей), стали неконкурентными на международном уровне. Тогда президент Мусевени сократил зарплаты рабочим, чтобы Уганда стала конкурентоспособной.
6. «Приведите в порядок инновации»
Выступая с речами в 2000-2001 годах, Алан Гринспен включил Йозефа Шумпетера в основную экономическую науку: только теориями Шумпетера можно было объяснить сочетание быстрого экономического роста и низкой инфляции, которое тогда переживали Соединенные Штаты. Понятие созидательного разрушения, которое ассоциировалось с именем Шумпетера, оказалось весьма подходящим для описания процесса, в ходе которого информационные и коммуникационные технологии уничтожали прежние технологические решения и разрушали старые компании, чтобы освободить место для новых.
Эти события подсказали экономистам еще одну возможную причину бедности стран третьего мира: в них не происходило таких же инновационных процессов, как в Силиконовой долине. Как в лучших традициях стандартной экономической науки, экономисты упустили из виду важные аспекты происходящего. В периоды стремительного технологического прогресса несколько механизмов работают одновременно , приводя к увеличению, а не к уменьшению экономического разрыва.
Ученик Шумпетера Ханс Зингер внес значительный вклад в экономику развития, продемонстрировав, что инновации, появляющиеся в секторе сырьевых товаров стран третьего мира, имеют тенденцию распространяться в странах «первого» мира в виде пониженных цен, в то время как инновации (в основном инновационные продукты), появляющиеся в странах «первого» мира, распространяются в виде более высоких зарплат, получаемых гражданами стран также «первого» мира. Даже когда бедные страны вводят инновации, они не могут пожинать их плоды.
7. «Приведите в порядок предпринимательство»
Предпринимательская деятельность и человеческая инициатива вообще существуют в качестве экономического фактора только за пределами традиционной экономической науки. Однако недавно пассивность стали называть одной из причин бедности. Это объяснение кажется нам несостоятельным. В то время как население богатых стран ежедневно ходит на работу, жители бедных стран вынуждены заниматься предпринимательской деятельностью, чтобы выжить. Разница в том, что для успешного предпринимательства бедные и богатые страны имеют разные возможности. Отсутствие спроса, предложения и капитала, а также тип конкуренции, типичный для сырьевых рынков, - все это приводит к тому, что в бедных странах трудно добиться успеха в предпринимательстве. Вполне логично, что все возрастающая толпа бедняков гонит инициативных предпринимателей из собственной страны в богатые страны, где исторически развились возрастающая отдача, синергия и несовершенная конкуренция.
8. «Приведите в порядок образование»
Основные движущие силы капитализма - это человеческие ум и воля, т.е. новые знания и предпринимательство. Поэтому бедные страны нуждаются прежде всего в улучшении системы образования. Это, конечно, так, но примеры успешного экономического развития показывают, что необходимо обеспечивать одновременно поток образованных людей и достаточное количество рабочих мест , на которых они могли бы применить свои знания. Такое двойное усилие по удовлетворению одновременно спроса и предложения на образованных людей всегда было отличительным признаком успешного развития, будь то политика США в XIX веке, Кореи после Второй мировой войны или Ирландии в 1980-е годы. Для приведения в жизнь такой стратегии необходимо отступить от правил laissez-faire .
Страны, которые занимаются только одной стороной проблемы - предложением, дают образование будущим эмигрантам. Поток образованных людей из бедных стран в богатые сравним с потоком капитала в том же направлении и является эффектом обратной волны в мировой экономике.
9. «Приведите в порядок климат»
В ответ на полный провал своей политики в бедных странах экономическая наука решила вернуться к прежним идеям экономического развития, давно и заслуженно отправленным на периферию науки. «Климат», «географическое положение» и «здоровье» вновь стали центральными понятиями экономики развития. Эти факторы действительно важны, однако их основной смысл в том, как они влияют на человеческие поселения и на интересы местных жителей. Главная переменная развития - это экономический строй страны , а он сильно зависит от интересов правителей страны.
Климат воздействует на экономическое развитие не столько напрямую, сколько обходным путем - определяя способ производства, схему устройства поселений, а также интересы поселенцев, Сингапур - одна из богатейших стран мира - расположен чуть выше экватора. Богатство Сингапура определяет не место его расположения в некоем аномальном «кармане» умеренного климата на экваторе. Оно является скорее следствием того, что в Сингапур было завезено много людей (азиатов и белых) для того, чтобы создать промышленность и следовать просвещенной промышленной политике. Тропическая Малайзия своим успехом обязана успешной политике Сингапура, который откололся от Малайзии в 1965 году.
Еще с 1500-х годов экономистам было известно, что географические и климатические особенности страны влияют на расположение промышленных предприятий. Одновременно признавалось, что негативные особенности нужно компенсировать экономической политикой, которая поддерживала бы промышленный сектор. Чем серьезнее географические и климатические недостатки, тем сильнее промышленность нуждалась в защитных барьерах. Удаленность от других стран и дороговизна транспортных перевозок служили промышленности естественной защитой. Настоящая проблема возникла с началом глобализации, которая преждевременно отменила протекцию в странах, где промышленность еще не достигла уровня конкурентности на мировом рынке. Теперь же климат и географическое положение вернули себе основное значение в экономике развития благодаря попыткам экономистов найти оправдание несчастьям, которые навлек на бедные страны преждевременный отказ от инструментов промышленной политики.
10. «Приведите в порядок болезни»
Страшными тропическими болезнями сегодня объясняют неудачи, которые потерпели бедные страны при попытке развития экономики. В частности, корнем зла объявлена малярия. Однако и в этом случае стандартная экономическая наука сражается со следствием бедности, а не с ее причиной.
Эпидемия малярии длилась в Европе веками, борьба с этой болезнью упоминается еще в документах времен Римской империи. Вспышки малярии случались в таких областях, которые сегодня никто и не думает ассоциировать с этим заболеванием. Долины Швейцарских Альп, расположенные на высоте 1 400 м над уровнем моря, в Средние века были поражены малярией, а на севере она дошла до Заполярья, района Кольского полуострова в России. Европа избавилась от малярии при помощи индустриализации. Более продвинутое и интенсивное сельское хозяйство привело к осушению болот, в то время как ирригационные каналы осушили неглубокие водоемы со стоячей водой, в которых процветает малярия. Кроме того, в Европе проводилась активная вакцинация.
Африке достался колониальный экономический строй. Она выступает сырьевым экспортером с недоразвитым промышленным сектором. Вместо развития, которое позволило Европе выплатить долги, Африка довольствуется списанием долгов. Вместо развития, которое искореняет малярию, Африке предлагают бесплатные москитные сетки. Никто не занимается структурными проблемами, лежащими в основе бедственной ситуации Африки, все внимание направлено на симптомы этих проблем.
Факторы, создающие национальное богатство и национальную же бедность, были осознаны еще во времена Ренессанса. Затем это понимание было углублено, а политика, разработанная учеными прошлого, была отточена. Соединенные Штаты показали миру превосходный пример успешности «стратегии высоких зарплат», как ее называли в те времена. Страны, которые не успели сменить экономический строй, перейдя к видам деятельности с возрастающей отдачей до того, как Вашингтонский консенсус запретил использование просвещенной экономической политики, теперь зависят от прихотей природы и естественного равновесия бедности. Как писал Давид Рикардо, естественная зарплата действительно находится на уровне прожиточного минимума. Акцентируя внимание на чем угодно, кроме ключевой проблемы - необходимости изменить экономический строй в бедных странах, эти экономисты создают систему, олицетворяющую «вреда с добрыми намерениями», который, по мнению Ницше, куда вреднее вреда со злыми намерениями.
Научиться ориентироваться в окружающей экономической действительности и принимать правильные экономические решения вы можете изучив курсы «Микроэкономика» и «Макроэкономика» . Знания в области финансового планирования, бюджетирования и управления личными финансами помогут вам сохранить и приумножить ваши доходы. Для каждого из этих навыков в нашем каталоге есть отдельный курс или учебный модуль. Начать обучение по любой из интересующих вас программ вы можете еще сегодня.
Также смотрите: Формы и методы воздействия государства на цены (06/01/2009) Инновационные проекты с участием государства: 11 принципов успеха (20/11/2009)
Copyright 2012 © Элитариум: Центр дистанционного образования (www.elitarium.ru) . Некоммерческое использование этого материала возможно со ссылкой на elitarium.ru, как на источник первой публикации.
